Тенденция современной литературы — быть как кино. Учебники писательского мастерства твердят в унисон: не рассказывайте, а показывайте! Описание внутренних движений души героев признается ужасной архаикой, ибо писатель не должен залезать в голову героя, облегчая себе работу, а обязан через внешние действия персонажа отразить то, что творится в потемках души. 

С этим можно и нужно спорить, ибо книга все-таки не кино, не театр, не компьютерная игра, и не должна пытаться переиграть их все вместе взятые единым скопом да еще и на их поле. Ничего путного из подобных потуг, как правило, не происходит. Но все же признаем — книга теряет былую популярность, отступая под натиском 2Д, 3Д, 4К и прочих многомерностей, а профессия писателя уже давно не приносит подавляющему большинству ее приверженцев ни денег, ни славы, ни популярности, ни критики.

И что же делать? 

Куда нам плыть?

Или всё, что называется, приплыли?!

Если врага нельзя одолеть в прямой схватке, нужно пытаться победить его в обходном маневре, гласит стратегия непрямых действий. 

Если движение нельзя подавить, то его надо возглавить, гласит глубокая политическая мудрость. 

А потому если писатель не может соперничать с кино, то он должен это кино создавать. Ибо любое кино начинается со сценария. А что такое сценарий, как не та же книга, только специальным образом организованная и специальным образом написанная? В сценарии имеется все то же самое, что есть в книге — фабула, сюжет, протагонист, антагонист, цель, сцены, акты, в общем, все то, в чем любой профессиональный писатель дока.

Итак, решено! 

Не хочу быть только писателем, хочу быть еще и сценаристом!

Садимся за компьютер и пишем крутой сценарий, который немедленно примут к публикации… простите, зарапортовался, к съемкам, конечно же! И не меньше, чем сам Стивен Спилберг, или даже Федор Бондарчук возьмутся за его продюсирование. Нам же, сценаристам, будет обеспечен гонорар, от величины которого будут рыдать все пелевины, лукьяненки, мураками и кинги вместе взятые…

Ох, если бы всё так просто… Но далеко не просто, ибо на пути превращения писателя в сценаристы имеется столько же подводных и надводных камней, как от МТА до матерого человечища, то бишь мэтра. А потому следует взять на вооружение лозунг Владимира Ильича: «Учиться, учиться и еще раз учиться!» 

Но, опять же: как учиться? Где учиться? 

Можно, конечно, пойти по пути наименьшего сопротивления — накупить учебников по сценарному мастерству, тщательно их проштудировать и вуаля! — сценарист к работе готов. Но, как правило, путь этот тупиковый, ибо никакой учебник не заменить живого слова мастера, что может подтвердить любой писатель, прошедший горнило семинаров, конкурсов, конвентов. Необходим живой наставник, который на начальном этапе возьмет тебя за руку и терпеливо проведет тот самый сложный, начальный путь, на котором и набивается самое большое количество шишек. А главное — не слезет с тебя до тех пор, пока сценарий не будет доведен до финального титра «КОНЕЦ».

Главная трудность для человека, до сценариев писавшего исключительно прозу, заключается в осознании простого, казалось бы, факта — сценарий не то, чем он кажется. Сценарий радикально отличается от прозы, он и написан иным стилем, и заточен иначе. 

До обучения в Сценарной мастерской меня неоднократно ставил в тупик вопрос экранизации литературных произведений. 

Во-первых, почему кино по литературному произведению в подавляющем большинстве случаев столь разительно отличается от оригинала? 

Возьмите, например, и сравните «Солярис» Станислава Лема и «Солярис» в интерпретации Тарковского, или, того пуще, «Пикник на обочине» Стругацких и «Сталкер» все того же Тарковского. И тут дело не в Тарковском, как таковом, просто это наиболее рельефный пример. 

Во-вторых, почему если кино пытается почти покадрово воспроизвести книгу, то в большинстве случаев получается несмотрибельный трэш?

Все эти вопросы отпадают, когда вы сами садитесь и начинаете писать сценарий, и только тогда до вас доходит — кино это не книга, книга это не кино, а заодно и тот факт, что потуги книг выглядеть как кино — тупиковый путь, медленного, но верно убивающий литературу, впрочем, на этот счет я уже пространно высказывался (см. статью «Машина по производству мыслей»).

Кино — грубое искусство, или, скажем мягче, огрубляющее. В нем предельно все заострено, спрямлено, упрощено, обнажено, принесено в жертву, для того, чтобы зритель смог одномоментно высидеть в кинотеатре или перед экраном телевизора полтора-два, а то и больше часов. Книгу можно почитать и отложить, потом снова взять и почитать, книга, можно сказать, — дискретна, а вот кино — это континуум, для которого любой разрыв в восприятии зрителя это однозначный провал. 

Книгу можно читать неделями, месяцами, годами, а вот кино смотреть по кадрово, по сценам, по частям — невозможно. Визуальное восприятие накладывает жесткое ограничение на кино — фильм должен стать потоком, который подхватит зрителя и пронесет его от начальных титров до заключительных. И в угоду этому потоку, в жертву ему приносятся сюжетная сложность, которая столь привычна нам по книгам, тонкие душевные переживания и скрытые мотивировки героев — за этим тоже пожалуйте не в кинотеатр, а в библиотеку, и даже, порой, логическая связность сюжета, как не скандально звучит. Это не хорошо и не плохо. Всего лишь другая сторона искусства. Никто не требует от поэзии остросюжетности, так зачем же требовать от прозы быть как кино?

Пример с восьмым сезоном «Игры престолов» хоть и навяз уже у всех на зубах, но он прекрасно показывает соотношение литературного первоисточника и его кинематографического воплощения. Уже в первых сериях первого сезона авторами была допущена системная ошибка: попытаться воплотить на экране максимально последовательно все перипетии саги. Но что можно сделать в литературной саге, невозможно даже в рамках многосезонного сериала, пусть и весьма дорогого. Авторы попали в ловушку времени, когда с каждым сезоном приходилось все больше удаляться от оригинальной литературной основы в угоду сохранения непрерывности сериала, иначе бы тот выродился в «Санту-Барбору» с неизбежным ослаблением интереса зрителей к сиськам, драконам, карликам, кровище и прочим веселым вещам, которыми нас пичкали. Последний сезон явился расплатой за попытку сделать кино как книгу, искупив все сюжетные дыры, отсутствие логики предельно сжатым хронометражом сезона. В кино чем быстрее разворачивается сюжет, тем меньше неувязок, дыр в сюжете замечает зритель. Таков закон кинематографического восприятия. И если бы восьмой сезон растянули серий на десять, то до конца его досмотрели только самые отмороженные фанаты, уверяю. Шоураннеры сериала — гении. Они просто ошиблись.

О, сколько нам открытий чудных готовит просвященья дух!

Каждый писатель должен попробовать написать сценарий. Даже не столько из надежды куда-то его пристроить, хотя и такую возможность нельзя сбрасывать со счетов, все-таки гонорары за сценарии в среднем намного превышают гонорары за книги, но написание сценария позволяет лучше понять дух прозы, ее своеобразие, уникальность, которая не воспроизводима даже самым арт-хаусным кинофильмом. Написав сценарий, вы будете лучше понимать как «работает» литература и почему книги никогда не исчезнут, какие бы медийные кунштюки не изобретались. А заодно вы поймете и все те ограничения, в которые втиснут кинематограф, его слабости, ибо он не так всесилен, как пытается себя представить.

Сценарная мастерская много дала мне и как писателю, и как сценаристу, хотя, конечно же, я себя не могу пока считать состоявшимся сценаристом — что такое один сценарий? Я вновь оказываюсь в начале такого же пути, на каком стоял, написав свою первую книгу, хотя уже не настолько наивен считать, будто создал если не гениальное, то вполне годное к воплощению на экране. Получится ли пробиться еще и в цех сценаристов? Посмотрим. Хотелось бы. Кино, как ни крути, важнейшее из искусств. Равно как и литература.